Пятое декабря 1941 года.
     Идёт четвертый месяц блокады.
     До пятого декабря воздушные тревоги
     длились по десять — двенадцать часов.
     Ленинградцы получали от 125
     до 250 граммов хлеба.

Дарья Власьевна, соседка по квартире,
сядем, побеседуем вдвоём.
Знаешь, будем говорить о мире,
о желанном мире, о своём.

Вот мы прожили почти полгода,
полтораста суток длится бой.
Тяжелы страдания народа —
наши, Дарья Власьевна, с тобой.

О, ночное воющее небо,
дрожь земли, обвал невдалеке,
бедный ленинградский ломтик хлеба —
он почти не весит на руке...

Для того, чтоб жить в кольце блокады,
ежедневно смертный слушать свист —
сколько силы нам, соседка, надо,
сколько ненависти и любви...

Столько, что минутами в смятенье
ты сама себя не узнаёшь:
— Выдержу ли? Хватит ли терпенья?
— Выдержишь. Дотерпишь. Доживёшь.

Дарья Власьевна, ещё немного,
день придёт — над нашей головой
пролетит последняя тревога,
и последний прозвучит отбой.

И какой далёкой, давней-давней
нам с тобой покажется война
в миг, когда толкнём рукою ставни,
сдёрнем шторы чёрные с окна.

Пусть жилище светится и дышит,
полнится прохладой и весной...
Плачьте тише, смейтесь тише, тише,
будем наслаждаться тишиной.

Будем свежий хлеб ломать руками,
тёмно-золотистый и ржаной.
Медленными, крупными глотками
будем пить румяное вино.

А тебе — да ведь тебе ж поставят
памятник на площади большой.
Нержавеющей, бессмертной сталью
облик твой запечатлят простой.

Вот такой же: исхудалой, смелой,
в наскоро повязанном платке,
вот такой, когда под артобстрелом
ты идёшь с кошёлкою в руке.

Дарья Власьевна, твоею силой
будет вся земля обновлена.
Этой силе имя есть — Россия.
Стой же и мужайся, как она!

5 декабря 1941