Ну что ж, я железо простое.
Но люди-то знают, чего я стою.
Гордясь первозданной своей чистотою,
и я понимаю, чего я стою.
Не думайте только — я к славе не лезу.
На что она, слава, железу?
Хотя без меня — элемента в таблице —
возможно, и жизнь не могла бы продлиться.
На крыши, на тёмную кромку леса
навалятся звёзды — всё станет белесо.
В них людям сверкаю и я, железо.
Скажу откровенно, мне вовсе не лестно,
что канцлер какой-то в одной стране
за твёрдость был прозван Железным.
Чего его вдруг приплели ко мне?
За твёрдость? Но только ли твёрдость одна
в моих молекулах заключена?
Кому неизвестна и мягкость железа:
меня и холодное вяжут узлом,
о землю на пахоте белят до блеска,
пытают на гибкость, а не на излом.
Я только железо. Но знаю: броня
бронёю не стала бы без меня.
Есть где-то руда. Пусть ещё не открыта,
и место глухое тайга сторожит,
но, чуткая, от моего магнита
на компасе синяя стрелка дрожит.
Гвоздём или рельсой — я выдержу службу.
Готово под молот спокойно лечь.
Вот только б от ржавчины равнодушной
мне душу свою уберечь.

1965