Как тогда говорилось, навстречу невзгодам, -
Где цикадам до наших запойных трескот? -
Мы всерьёз это всё называли исходом,
Нам и вправду казалось, что это исход...

Пусть, конечно, не лучший исход из возможных,
Но и он, безусловно, ещё прогремит.
Мы видали, как он начинался в таможнях
С пирамид багажа, вроде тех пирамид.

Но такие слова много весят и значат,
И исходом для нас восемнадцати лет
Был наш избранный путь, что единожды начат,
Будет длиться всегда, и конца ему нет.

Ибо сколько бы наша дорога ни длилась,
Потеряв километрам и времени счёт,
С этой самой землей даже очень приблизясь,
Ощущаем, что можно быть ближе ещё.

И когда накренились проходы и кресла,
Море вдруг обмелело, и гомон умолк,
Эта близость рождалась, и зрела, и крепла,
И росла, собираясь у горла в комок.

И к земле, и на землю спускаясь по сходням,
Ты как будто ослаб, и ослеп, и оглох -
Это было исходом, великим исходом,
Это было исходом, не быть не могло.

И тогда, на захлёбе их первой атаки,
На исходе кромешного Судного дня
Ты лежал и смотрел на горящие танки,
На горячее небо, на реки огня.

Мы порой доверялись простому везенью,
Это шанс напоследок, что вдруг повезёт,
Ты лежал и вдыхал раскалённую землю,
Эту горькую землю Голанских высот.

Эту горькую землю в прогалинах сирых,
В кучах стреляных гильз и в обломках камней -
Эту землю, что раньше представить не в силах,
Ты не знал, что теперь ты становишься ей.

Вот на этом холме, под расколотой елью,
На скрещенье дорог, в этот час, в этот бой
Ты едва понимал, что становишься ею,
И она в этот час становилась тобой.

Это было бесхитростным, было исконным,
И до мозга костей, и до корня волос,
Это было исходом, великим исходом,
Так бывало всегда, так навек повелось.

И не быть по-другому: ни ада, ни рая
Мы не ждём, и на грани отпущенных лет
Мы становимся этой землёй, умирая, -
Это длится исход, и конца ему нет.