Отреклась от родительской стаи - преступила закон,
И теперь я - скорлупка пустая под любым ветерком.
Уезжают в возочке открытом в неизбежность, в туман,
И вдали за туманом блестит им, что неведомо нам.

Мы стоим и ладонями машем - я и сын мой - вослед,
И кричит он: «Где наши? Где наши?» - никого уже нет.
Даже пыль перестала крутиться - унеслась, улеглась.
Вы простите мне, мама, сестрица, что от вас отреклась.

Я за всё теперь с вами в расплате у чужбины в сетях,
От её исполинских объятий синяки на локтях.
И живу я в дому, как волчица, глядя в дальний лесок,
Вы простите мне, мама, сестрица, что не села в возок.

Заслонят меня лица другие далеко-далеко,
Вы забудьте меня, дорогие, сразу станет легко.