В посёлке колхозного типа,            
Среди свиноферм и садов,            
Взращённый средой общепита,        
Живёт кришнаит Иванов.                

Он многое знает о Пране,            
О тайнах индусских богов,            
В четверг, после бани, селяне    
Приходят послушать его.        
                                
И птицы смолкают на крыше,        
И тише гудит самолёт,                    
Когда про любимого Кришну        
Он светлую песню поёт.                

И всю поселковую свору            
Грызёт просветления зуд,                
И даже козёл участковый                
Тайком утирает слезу.                    

Бывало, до самой до ночи                
Среди свиноферм и садов
Звенит и звенит колокольчик,                
Поёт и поёт Иванов.                        

А где-то в далёком Бомбее            
Какой-нибудь местный бомбей,
От русской тальянки хмелея,            
Про русских поёт журавлей.            

Чернеют на пальмах бананы,            
Оливки сливеют на вкус,                
А он по седьмому стакану -            
За ту же нездешнюю грусть.            

Ревут от тоски и от жажды            
Его боевые слоны,                        
Соседних земель махараджи        
Грозят объявлением войны.            

Вдобавок на днях приключился        
И вовсе дурацкий конфуз:                
Очковой змеёй подавился                
Подаренный тёщей мангуст.            

Но наших не взять без полбанки,    
И пьяный в маслину бомбей –        
То слышит напевы тальянки,            
То видит своих журавлей.                

Сидит он, богами забытый,            
Поскольку, себе на беду,                    
Последнюю «Бхагавад-гиту»            
Пропил ещё в прошлом году.            

На что ему эти ученья,                    
Ведь, сдохнув однажды весной,        
В грядущем своем воплощеньи        
Он максимум будет свиньёй...        

Колхозной свиньёю в том самом    
Посёлке на тыщу дворов,                    
Где в полном согласии с Дхармой    
Живёт кришнаит Иванов.