Была весна, чесались псы, дымился мусорный бак,
Пустые плацы зарастали травой.
А непопсовая строка не получалась никак,
Поскольку сам ещё не знал, что живой.
И я, с досады нахреначившись дурного вина,
Валился навзничь на кровать - и - адью!
А недописанная песня оставалась одна,
Как безымянный часовой на краю.
И, не жалея, не гадая, что же в жизни не так,
Не отклоняясь от пути своего,
Метафизический водила гнал по небу свой трак
И верил в то, что духи слышат его...
     Знание своей судьбы олуху на кой ляд?
     Руки мои слабы, зубы мои болят.
     Горе летит орлом, счастье - подбитой утицей.
     Чокнутый местный бог - вечный анфан террибль -
     Колет планету в бок, шилом под материк,
     Силится выяснить, как она, болезная, крутится...

Когда тропическое небо разжигает огни
Над горизонтом - лишь рули, успевай...
Водила крепче жмёт на газ, поёт на гуарани
Про непопсовую страну Парагвай.
Его безумные глаза всё веселей и страшней,
Его намеренья предельно ясны,
Его надежда лишь на дюжину весёлых поршней
Да на хайвэи непопсовой страны.
И снится мне, что злые фразы, горячи и верны,
Выходят сами слитками из огня,
И я - шаман из этой самой непопсовой страны,
И я пою, и духи слышат меня.
     Скатится голова вниз чугунным ядром,
     Скоро вступит в права абстинентный синдром,
     Сны отлетят прочь, вслед прокричу - "До встречи" - им.
     Чокнутый местный бог щерится: "Аз воздам" -
     Памперсы всем, кто плох, "Вискаса" всем котам,
     Всем, кто живой ещё - строку на непопсовом наречии.