Я никогда в любви не знал трагедий.
За что меня любили? Не пойму.
Походка у меня как у медведя,
Характер - впору ветру самому.
Быть может, голос? Но бывали меди
Сродни виолончельному письму;
Иных же по блестящему уму
Приравнивали мы к самой комете!

А между тем была ведь Беатриче
Для Данте недоступной. Боже мой!
Как я хотел бы испытать величье
Любви неразделённой и смешной,
Униженной, уже нечеловечьей,
Бормочущей божественные речи.

1950