Это всё рассказал мне сосед по больничной палате –
Бедолага-солдат, отхлебнувший войны.
Он лежал весь в бинтах и готовый к расплате,
Но в глазах его ясных не видел я чувства вины.
Он лежал весь в бинтах и готовый к расплате...
Но в глазах его ясных не видел я чувства вины.

Русский воин стоял, любовался на дикие горы,
На ручей, что с тех гор говорливо бежал.
Было дивное утро и птиц разговоры –
Кто же знал, что за камешком снайпер лежал.
Было дивное утро и птиц разговоры...
Кто же знал, что за камешком снайпер лежал.

И блеснувший на солнце прицел будто бы улыбнулся,
А затвор прошептал: «Ну, прощай, дорогой!»
А напротив в кустах стебелёк шевельнулся,
Кто же знал, что за кустиком – снайпер другой.
А напротив в кустах стебелёк шевельнулся...
Кто же знал, что за кустиком – снайпер другой.

И поднялся один из троих, закурил, потянулся,
Ствол закинул за плечи, уставши от дел,
И побрёл до своих, и добрёл, да споткнулся –
Сотни метров всего не хватило – растяжку задел.
И побрёл до своих, и добрёл, да споткнулся...
Сотни метров всего не хватило – растяжку задел.