Мой май,
в сиренах над Садовым,
в далёком гвалте птичьих стай,
замри, внезапно околдован,
услышь признанье – и
     растай
в цепи переселений
души, и медленно плыви
к местам былых увеселений
и первых опытов
        любви
застенчиво-отважной
без утоленья и стыда,
как невесомый змей бумажный
незримо канувшей
        туда,
где воздух неподвижен,
где травы в утренних слезах,
и снег летит на землю с вишен,
летит – и тает на
     глазах,
увидевших в последний
раз на нескучном берегу
меня – бессмертнадцатилетней,
меня – поющей на
     бегу
за клейкими листками
под звон и шелест у виска
твоих либрарий и кунсткамер,
моя весна, моя Москва!