Заскрипела тьмою стылою косая дверь.
Тупо смотрит скорбной плесенью, молчит стена.
А с подсвечников ослепших свисает воск,
А в душе безлюдье-поле, ни огонька.

Праздник был, да вышел весь – не догнать,
Занавешено стыдливо образов бельмо.
Сладко водкой зачеркнуть, чтоб не вспоминать.
Что там было, что там будет – не всё ли равно?

Деревянные солдатики рядами – в бой,
А жар-птица упорхнула, форточку прикрывай.
Жгут верёвочки, обидно им, прыгают, кричат,
А ангелы смеются – на засовах рай.

Добрый дедушка с подарками забыл зайти.
Что же, страшно даже глянуть в чёрное окно?
А что-то в зеркале привиделось сквозь синий дым?
Прыгнул в радости, побил мутное стекло?

Просто некого любить, святых в помине нет.
Наблюдай оконным глянцем пристойных глаз,
Как доверчивые дети верят в добрый свет,
Как бегут, занятно падая в чумную грязь.

Как прохожие шарахались – страшно заболеть.
Как спокойнее добить, чтоб не стонали вслед.
Как искал дурак суда виновным, а уставшим – смерть.
Семь небес, круги девятые – ответа нет.

До последней в небе звёздочки – темнота.
Говоришь, опять билетов не хватило в рай?
Врёшь, пустые туда следуют поезда.
Так покричи на Солнце глупое, Луну облай.

И не найдя хозяина ничейной вине,
Отведи глаза и другим расскажи
Бессмысленную сказку о спасённой душе,
Юродивую песню о красивой любви.

1992