На стеле старый самолёт, остановившийся в движеньи,
И словно замерло мгновенье, запечатлевшее полёт.
С поблекшей краской на бортах, с одним загнутым элероном,
Своим немыслимым разгоном он снова там, он в небесах,
Над нашим лётным гарнизоном, где восемь домиков в рядок,
Забытый богом наш военный городок.

Здесь каждый камешек знаком. От КПП, как от порога,
Ведёт усталая дорога на старый наш аэродром,
Где я, нахальный лейтенант, едва познавший вкус полёта,
С апломбом старого пилота чертил свой первый вариант -
Автограф тенью самолёта, в беспечной юности своей -
Гроза девчонок и наивный дуралей.

А вот и мой панельный дом – второй этаж, окошко с краю,
И эту яму тоже знаю: там вечно слесари с ведром.
А рядом, в царстве гаражей, свои мужицкие законы,
Их соблюдают даже жёны и зря не дёргают мужей -
Оплот и гордость обороны... Пароль, как прежде: «Наливай!»
Ну, будь здоров, живи, массандровский наш край!

Сюда не ходят поезда, здесь нет метро и нет трамвая,
Зато друг друга каждый знает и может выручить всегда.
Среди болот, в краю лесов ни ресторана, ни Бродвея,
Лишь одинокая аллея под игом злющих комаров.
Багрянцем листьев пламенеет стандартных домиков рядок –
Забытый богом наш военный городок.