В новогоднюю ночь навари мне уральской картошки,
той, что тает во рту, рассыпается вдоль языка.
Не хочу осетра, икряной обрамлённого крошкой.
Пусть картошечка мне постным маслицем пахнет слегка.

Поколдуй у плиты, чтобы паром укутало кухню,
и лукавой росой заслезились проёмы окна.
Чтобы наш домовой всем своим избалованным нюхом
обалдело воспрял, чертыхаясь остатками сна.

Стоит на ушах народ
всех наций, мастей, пород
от снега, от счастья, от
картошечки в Новый год.
И в тысячах городов
готово всё от и до
к тому, чтоб наполнить рот
картошечкой в Новый год.

В новогоднюю ночь на судьбу и погоду не сетуй.
Всё равно не поймёшь, что они норовят сотворить.
Пусть не будет воды, пусть электрик подавится светом.
Нам бы вместе побыть да картошки успеть наварить.

Оживут небеса, распогодятся белою стружкой.
Всё пойдет колесом. Мне же хочется, чтобы в пылу
сохранила душа не огни, серпантины, хлопушки,
а картошечки вкус да задумчивый твой поцелуй.

Стоит на ушах народ
всех наций, мастей, пород
от снега, от счастья, от
картошечки в Новый год.
И в тысячах городов
готово всё от и до
к тому, чтоб наполнить рот
картошечкой в Новый год.