А Василий Иваныч клинка, как Будённый, уже никому не подарит.
Он немного совсем - семь десятков не дожил до ста.
Пуля в голову, как ты её ни подставь, крепко жалит.
И осталось простым его сердце, а совесть чиста.

        На берегу Урал-реки
        Развернули пулемёт казаки.
        Пули по воде сплошь.
        «А врёшь, - не возьмёшь!»

Семь десятков Василий Иваныч живёт в анекдотах затасканных,
Семь десятков, как тело водой уже в Каспий седой снесено.
А по совести, кто ещё так вот народом любим и обласкан им,
Кто из нас - пацанов - не рыдал, выходя из кино,

        Где на берегу Урал-реки
        Развернули пулемёт казаки.
        Пули по воде сплошь.
        «А врёшь, - не возьмёшь!»

Мы живым принимали его, забываясь в пространстве и времени,
И рвались на экран, норовя заслонить от свинца.
Сколько раз белякам из рогаток мы дружно лупили по темени,
Сколько раз, зная всё наперёд, всё же ждали другого конца.

        А на берегу Урал-реки
        Развернули пулемёт казаки.
        Пули по воде сплошь.
        «А врёшь, - не возьмёшь!»

Что же русской душе по душе, кроме чистого поля просторного,
Кроме песни про ворона злой да последнего боя в ночи.
И Василий Иваныч без маски сыграл... нет - прожил до конца непокорного.
И вот это уже не отнять, хоть молчи, хоть кричи.

        На берегу Урал-реки
        Раскалили пулемёт казаки.
        Пули по воде сплошь.
        «А врёшь, - не возьмёшь!»