Всё, что можно распять, семикратно с урчаньем распято,
Всё, что стоит любить, воспевалось не раз и не пять,
Что могу написать я на облаке, ветром измятом?
Ни-че-го, да и негде на облаке строчку вписать,

Воздух спёкся от слов, что копились веками над нами,
Без лакун и зазоров - поэтому строчке не жить,
На измазанном дёгтем древке голубиное знамя
Пропиталось слезами и кровью... Я шёлк не осмелюсь скоблить.

На уставшей земле строчку срежет весною травою,
А на глади речной только вилы в слезах замочу,
Никаких новостей под луной не найду, не открою
Никогда-никогда... Значит, лягу, усну, промолчу.

Промолчу я о том, как на стройках любого из "измов"
Не хранит - только давит петлёю из русых волос
С непонятным и диким упорством сродни чертенизму
Свою плоть Государство - могучий бездушный колосс,

От сохи до ракет, от Курил до Полей Елисейских Парижа
Рассевает родимые пятна и россыпь могильных холмов
Тех, кто рос и мечтал, кто смеялся, любил, но не выжил
В жуткой замяти разных, но подлостью славных веков...

Мы плывём по реке, где-то плачут, рожая, истоки
В заповедном, забытом, крест-накрест забитом лесу,
И ввалились могил горезёмные скорбные щёки,
Неотпетых, родных, тех, что держат нас всех на весу.